검색어: Прасковья (러시아어 - 프랑스어)

Прасковья
parascève

– Прасковья Федоровна!
– prascovia fiodorovna !

– Э, Прасковья Федоровна!
– hé, prascovia fiodorovna !

Нет, Прасковья Федоровна, этого не будет.
non, prascovia fiodorovna, aucun danger.

Вот лето идет к нам, на балконе завьется плющ, как обещает Прасковья Федоровна.
voici l’été qui approche, le lierre va s’enrouler au balcon, comme l’a promis prascovia fiodorovna.

Прасковья Федоровна уже входила в комнату, вопросительно и тревожно глядя на Иванушку.
mais prascovia fiodorovna entrait déjà et le regardait, étonnée et alarmée :

Иван попросил свет оставить, и Прасковья Федоровна удалилась, пожелав больному спокойной ночи.
ivan demanda qu’on lui laisse la lumière, et prascovia fiodorovna, après lui avoir souhaité une bonne nuit, s’éloigna.

– Нету, нету, – успокаивала добросердечная Прасковья Федоровна, – а на нет и суда нет.
– mais oui, rien, rien du tout, dit d’un ton apaisant la compatissante prascovia fiodorovna. on ne peut pas vous demander l’impossible.

Заглянула Прасковья Федоровна, спросила, как Иван себя чувствует и желает ли он спать в темноте или со светом.
c’était prascovia fiodorovna qui venait jeter un coup d’œil au malade. elle demanda à ivan comment il se sentait, et s’il préférait dormir dans l’obscurité ou avec la lumière.

Добродушная фельдшерица Прасковья Федоровна навестила поэта во время грозы, встревожилась, видя, что он плачет, закрыла штору, чтобы молнии не пугали больного, листки подняла с полу и с ними побежала за врачом.
quand l’orage éclata, la bonne prascovia fiodorovna alla voir le poète. fort alarmée de le trouver en pleurs, elle ferma le store afin que les éclairs n’effrayassent pas le malade, ramassa les feuillets qui traînaient sur le plancher et, les gardant à la main, courut chercher le docteur.

Лишь только он получил от толстой фельдшерицы, которую звали Прасковьей Федоровной, огрызок карандаша и бумагу, он деловито потер руки и торопливо пристроился к столику.
pourtant, dès qu’il eut reçu des mains de la grosse infirmière, qu’on appelait prascovia fiodorovna, un bout de crayon et du papier, il se frotta les mains d’un air affairé et s’installa avec empressement à sa petite table.