Şunu aradınız:: donde (İtalyanca - Rusça)

donde veniva, perché, chi era?
Откуда, зачем, кто он?..

e donde prenderlo l’amore? non si può comandarlo.
А любовь неоткуда взять, приказать нельзя.

due andavano avanti verso il luogo donde dovevano partire.
Двое уже ехали вперед к месту, откуда должны были пускать.

donde ricevo la conoscenza gioiosa, comune al contadino, che solo mi dà la tranquillità dell’anima?
Откуда у меня радостное, общее с мужиком знание, которое одно дает мне спокойствие души?

nel mezzo del lavoro, senza capir che fosse e donde venisse, provò improvvisamente una piacevole sensazione di fresco giù per le spalle accaldate e sudate.
Не понимая, что это и откуда, в середине работы он вдруг испытал приятное ощущение холода по жарким вспотевшим плечам.

uno dei vegliardi allora si rivolse a me e disse: «quelli che sono vestiti di bianco, chi sono e donde vengono?»
И, начав речь, один из старцев спросил меня: сии облеченные в белые одежды кто, и откуда пришли?

si voleva soltanto una cosa: aver denari in banca senza domandare donde venissero, in modo da saper sempre come comprar carne l’indomani.
Только одно требовалось: иметь деньги в банке, не спрашивая, откуда они, так, чтобы знать всегда, на что завтра купить говядины.

era il grido ardito, temerario, che non voleva considerare nulla, d’un nuovo essere umano, che non si capiva donde fosse venuto fuori.
Это был смелый, дерзкий, ничего не хотевший соображать крик непонятно откуда явившегося нового человеческого существа.

dal momento in cui, nel vedere morire il fratello amato, levin aveva considerato per la prima volta la questione della vita e della morte attraverso le nuove convinzioni, come egli le chiamava, che insensibilmente avevano sostituito le credenze infantili e giovanili, nel periodo che per lui era andato dai venti ai trentaquattro anni, aveva provato orrore non tanto della morte, quanto di una vita senza la minima conoscenza di ciò che essa è, donde viene, a che scopo e perché.
С той минуты, как при виде любимого умирающего брата Левин в первый раз взглянул на вопросы жизни и смерти сквозь те новые, как он называл их, убеждения, которые незаметно для него, в период от двадцати до тридцати четырех лет, заменили его детские и юношеские верования, -- он ужаснулся не столько смерти, сколько жизни без малейшего знания о том, откуда, для чего, зачем и что она такое.